– Я подумаю, но ты привел здравую мысль, к которой следует прислушаться. – Как всегда, Стессель не дал прямого ответа, но Фок не сомневался, что решение будет позитивным. Куда больше Анатолий Михайлович возражал против перекраски белых гимнастерок в защитный цвет, но в конце концов согласился. Впрочем, из-за нехватки нужных красок прибегли, как всегда, к паллиативу: в каждом стрелковом полку сейчас было несколько оттенков разного колера…
Глава 32
– Только что получил телеграмму от государя императора! В ней отмечены наградами трое. Высокая честь!
Адмирал Алексеев сиял начищенным тульским самоваром, глаза сверкали, как два только что отчеканенных пятнадцатирублевых империала. И вид у Евгения Ивановича тот еще плотоядный – будто у кота, который добрался до вожделенной крынки со сметаной.
– Генерал-лейтенанту Стесселю высочайше пожаловано золотое оружие с бриллиантами «за победу при Бицзыво», а также орден Владимира второй степени с мечами за «отличие в делах против неприятеля»!
Две строчки Алексеев явно процитировал из царского рескрипта, но с таким сарказмом, что стало ясно, как наместник на самом деле относится к такому награждению, им же самим и состряпанному по наущению Фока. Перетянуть на свою сторону Стесселя было делом важным. Все же начальник Квантунской области – важная персона, чтобы ею неразумно пренебречь, а не сделать союзником.
– А тебя я поздравляю с чином генерал-лейтенанта, причем он присвоен не только по моему настоянию, но и по ходатайству командующего Маньчжурской армии Куропаткина. И теперь ты официально являешься командующим сухопутной обороной Квантуна. Вот так-то!
Фок выдержал удар со стоицизмом древних спартанцев: чин получил, и ладно, он для дела нужен. И то, что его в который раз пробросили с орденами, привык как-то, чего обижаться. Зато теперь фактически под его командованием обе дивизии и еще много чего, а главное – генералы Смирнов и Кондратенко, коменданты, один – крепости, второй – укрепрайона. И только Стессель над ним, как и прежде, начальником.
Так ведь это дело можно и подправить, если их превосходительство начнет взбрыкивать. Но то вряд ли: после Владимира 2-й степени, что пятый по статусу среди орденов Российской империи (Георгий шел вне всякого порядка, то особая награда), и золотого оружия, полученных на халяву, Анатолий Михайлович молиться будет на благодетелей. И нос держать по ветру – чин полного генерала ведь ему по должности положен. Но перед ним орден Белого Орла еще можно получить с темно-синей лентой через плечо – точно такую же награду получил вице-адмирал Павел Степанович Нахимов за героическую оборону Севастополя.
Так что выбор для начальника Квантунской области простой: вначале – чин, потом – орден, или наоборот. И то и другое приведет Стесселя в состояние полного экстаза. Кипятком брызгать будет!
– Что-то ты загрустил, Александр Викторович?
– Пустяки, варианты прикидываю. Не думал, что чин с должностью так быстро получу. Теперь у меня руки развязаны. И тебя хочу с наградами поздравить, только ты не говоришь какими. Тогда угадаю: Георгия третьей степени за отбитие атаки брандеров. Александра Невского с мечами за Бицзыво – все же два крейсера потопили, да миноносцы транспорты торпедировали. И Георгия второй степени за Квантунский бой. Тут меньше никак не дашь награду – после Синопа выдающаяся победа! И сейчас нет адмиралов в нашем флоте, которых можно было бы по праву назвать боевыми. А в мое время тебя орденом Ушакова первой степени бы сразу наградили, да еще бы чин новый дали – ты его по праву заслужил!
Фок не льстил: морской бой ведь не только артиллерийская дуэль кораблей, в которой русские победили не только по очкам. Будь еще полчаса времени, на дно вслед за «Хатсусе» отправился бы и «Касуга», все же броненосный крейсер был серьезно поврежден тараном, а потом избит русскими крейсерами чуть ли не до полной невменяемости. Да и «Сикисиме» с «Ниссином» досталось по полной программе.
За всю войну, как он помнил, советский флот имел лишь пару стычек с германскими кораблями, и то лишь с эсминцами. И те надводные бои закончились безрезультатно. А вот в Первую мировую войну схватки были, пусть и не такие, как с японцами. Черноморские броненосцы сцепились с линейным крейсером «Гебен», причем дважды, и с успехом. А броненосец «Слава» героически дрался с германскими линкорами в Моонзунде, и после боя его затопили, перегородив фарватер.
– Да что уж там, угадал ты с наградами в точности, будто заранее знал. Как в воду смотришь!
Наместник смутился, но было видно, что Евгению Ивановичу похвала от Фока пришлась по душе и бальзамом на сердце. Но тут же спохватился и с лукавой ухмылкой заговорил:
– Ты ведь мне договорить не дал. За Бицзыво государь император Николай Александрович наградил тебя орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия третьей степени. А еще орденом Святой Анны с мечами, звездой и лентой: «за отличие в делах против неприятеля» тебе первая степень дадена. Я так думаю, по совокупности твоих заслуг на море, ты ведь сейчас на эскадре самый авторитетный из генералов. А матросы «Севастополя» тебя как твои солдаты величают: наш Фока.
– Не ожидал, – покачал головой Александр Викторович, – но зело приятно о том узнать, ведь первые ордена здесь получил…
– По заслугам и награда, – внушительно произнес Алексеев. – И государь тем и мне, и Стесселю попенял.
– А вам-то как?
Фок удивился, а наместник ему стал терпеливо объяснять, показав вначале на свою саблю с георгиевским темляком на эфесе.
– У меня ведь тоже золотая сабля с бриллиантами и надписью: «Таку, Тяньцзин, Пекин. 1900 г.». Она за китайский поход дадена. Награда высокая, генеральская, но чуть меньше, чем Георгий третьей степени, который я сам только что получил. Также как золотое георгиевское оружие «за храбрость» ниже того же ордена четвертой степени. По чину вам со Стесселем награды наоборот давать нужно, но государь сделал именно так, чтобы у начальника Квантунской области горький привкус остался. Не наградить его было нельзя, но пожалование пожалованию рознь. А так потом дал Стесселю александровскую ленту, тебе – анненскую, вот и смягчил ситуацию.
– Да уж, – произнес Фок. Интриги его угнетали, но тут нужно было разбираться серьезно, раз такие игры пошли.
– Да, и вот еще что. Государь приказал наградить весь экипаж «погибшей субмарины», что «героически атаковала» японский флот и «потопила» броненосец. О том напишут во всех газетах. Командиру – Георгия четвертой степени, всем остальным – золотые кортики с надписью «За храбрость». Их отдадут на хранение семьям погибшим. Вот только вся штука в том, что поручик наш офицер и крест свой получит. Немец, сука такая, и в Циндао писал своим, и в Чемульпо японцам, и китайцам в Таку. Думаю, имя Мартин Борман подложное, поторопились китайцы, надо было вначале попытать!
– Кто? Мартин Борман?
Фок поперхнулся табачным дымом, настолько неожиданной для него оказалась фамилия покойного шпиона. История, конечно, неприятная, наподобие литературного персонажа писателя Тынянова – поручика Киже, фантома, что дослужился до серьезных чинов и даже женился при этом. Нарочно не придумаешь, но они сами сотворили «героев», и теперь надо как-то выпутываться из ситуации. И тут на память пришел замечательный французский фильм, когда два папаши разыскивали сына, который оказался вообще-то не их отпрыск, как они рассчитывали.
– Жерар Депардье и Пьер Ришар, – со смешком произнес Фок, – и государю отписать надо, что они сами представились этими именами, как и немец, что работал в Дальнем и из-за своего неуемного любопытства полез в подводную лодку. Германца, может быть, личность и установят, а вот кортики лучше французскому послу в Петербурге вручить, пусть лягушатники сами ищут семьи «погибших героев».
– Так и отпишу императору Николаю Александровичу, чтобы наши дипломаты себя напрасным розыском не утруждали, – хмыкнул Алексеев и повторил, благо память имел хорошую: – Так, значит, у нас Жерар де Пардье и Пьер Ришар. Так и отпишем!